Уникум (Язык мой - враг мой) - Страница 47

- Леша, она не притворялась. Ты пойми, пока Мирона не нашли, она вся извелась, терпела больше десяти часов. Ей необходимо было как-то выпустить пар, снять напряжение, вот она и выбрала нас с Марком в качестве громоотвода. И не важно, что именно она говорила. Главное - ее истерика была непритворной.

- Варька, ты знала ее лучше всех нас. Неужели она похожа на женщину, которая способна вот так избавиться от мужа? Это что же могло толкнуть ее на подобный шаг?

- Понятия не имею, - призналась я. - Но уж больно точно складывается в картинку все остальное. И Нинка, и Славка. У него появляется очень обоснованный мотив. Я и сама не знаю, как поступила бы на его месте.

- Ну хорошо, я согласен принять твою версию, если ты назовешь любую убедительную причину Нинкиного поступка.

- Ревность? - неуверенно предложила я.

- К кому? К Ирочке? К Татьяне? Мирон, конечно, не был идеальным мужем, но заводить шашни с женой друга ни за что не стал бы.

- Может, ему в "Бирюзе" какая-нибудь девица приглянулась?

- Варька, они пробыли тут всего ничего, дня на два дольше нас. Чтобы завести роман, нужно время. Мирон ведь не донжуан, в самом деле.

- Ладно, ты прав, Леша. Похоже, ревность не проходит, а другой убедительной причины я не вижу. Деньги, месть, зависть, страх - все отпадает... Слушай, а если у Мирона в Москве пассия завелась, а Нинка узнала обо всем только здесь?

- От кого? Мирон, что ли, решил исповедаться?

- Нет. Это тоже не проходит. Я вспомнила - мне Машенька говорила, - что Нинка с Мироном в день убийства ходили взявшись за ручки. До самого ухода Мирона к нам. Я сначала думала, что он пришел такой злой из-за ссоры с Нинкой, но теперь-то понятно, кто привел его в ярость: Славки по дороге сюда, на почве разногласий из-за политики фирмы. А с Нинкой, кстати, Мирон в тот вечер почти не разговаривал. Он вообще практически рта не раскрывал. Да-а, а я-то была уверена, что нашла ответ.

- Ну и хорошо, что не нашла. Что бы ты, интересно, стала делать с этим ответом?

- Как - что? Свалила бы ответственность на тебя. Зачем, ты думаешь, я тебя дожидалась?

- Ну-ну, - сказал Леша и пошел умываться.

Когда пришло время идти в пансионат на растерзание шпионом Беловым, стало совершенно ясно, что Марк не дойдет - его шатало на каждом шагу. Поэтому мы оставили его на попечение Генриха и отправились на допрос втроем.

- А как мы, интересно, объясним Белову отсутствие Марка? - озадачил нас Прошка, когда мы перелезали через очередной каменный завал на берегу. - Так и скажем, что кто-то вылил ему в чай комариной отравы?

- А что же мы, врать будем? - удивился Леша.

- Нет, - ответила я за Прошку. - Врать мы не будем, но и представлять это как необъяснимую загадку ни к чему. Представь, сколько нервов Белов из нас вытянет, чтобы ее разрешить. Мне кажется, убийца на это и рассчитывал. Во всяком случае, единственное логическое объяснение этому дурацкому покушению это желание убийцы как можно основательнее все запутать. Предлагаю не идти у него на поводу. Про комариное зелье Белову рассказать нужно, но давайте сделаем вид, будто мы не видим в этой истории ничего странного. Кто-то случайно, сам того не заметив, задел бутылку с отравой. Она, наверное, была плохо закрыта, потому содержимое и попало Марку в кружку.

- Ну нет, - отринул мое предложение Леша. - Я не смогу так сказать. Ведь бутылку с отравой ты поставила на землю, а потом мы нашли ее опять-таки на земле, уже пустую. Кружки с чаем там и близко не было. Надо уж совсем ничего не соображать, чтобы решить, будто отрава попала в чай случайно.

- Ну ты зануда! - возмутился Прошка. - Тебе ведь никто не предлагает лезть к Белову с подробными объяснениями. Спросит он тебя, как такое могло случиться, ответишь: не знаю, мол, случайно, наверное. В конце концов, бутылку с отравой незадолго до чаепития на свет божий извлекли? Извлекли. Ты видел, куда ее Варвара дела? Не видел. Это она уж потом всем показала, куда ее поставила, но точно ты этого не знаешь. А вдруг Варька ошиблась или наврала?

- Тогда пусть сама Варька и рассказывает. Ей, может, удастся наврать Белову, что ничего странного мы здесь не видим.

- Ладно, - согласилась я. - Только, если он тебя пригласит на беседу первым, о Марке не упоминай вообще. Пусть Белов думает, что он скоро подойдет.

На этот раз Константин Олегович Белов первой на беседу пригласил меня. С одного взгляда на его хмурое лицо я поняла, что он пребывает не в лучшем расположении духа. Круги под глазами и бледность несколько затушевали его безликость, и воспринимать его как шестеренку бездушной машины правосудия стало труднее.

Несмотря на скверное настроение, Константин Олегович, по обыкновению, прямо-таки сочился вежливостью.

- Добрый день, Варвара Андреевна. Рад вас видеть. Садитесь, пожалуйста. Что-то вид у вас сегодня совсем измученный. Да-да, я понимаю, все случившееся вряд ли способствует полноценному отдыху, но нельзя же так себя изводить!

- Не беспокойтесь за меня, Константин Олегович. На мне все, как на собаке, заживает. А вид и у вас отнюдь не цветущий, простите за откровенность.

Белов хрюкнул, и глаза его весело блеснули. Похоже, мое вежливое хамство непонятным образом поднимало ему настроение.

- Хорошо, Варвара Андреевна, будем считать, что с обменом любезностями мы покончили. Перейдем к делу. Я хотел бы вас попросить описать, по возможности подробно, что из себя представляли погибшие Нина и Мирон Полторацкие. Поначалу я хотел составить о них представление по рассказам близких друзей, но после ваших сочных характеристик их описания выглядят несколько суховатыми. Может быть, тут моя вина, но я не сумел разглядеть за ними живых людей. Вы мне поможете?