Уникум (Язык мой - враг мой) - Страница 21

- Не исключено, - мрачно ответила я. - Ты же видел, в каком состоянии Мирон покинул общество. Его бы и Великая китайская стена не остановила, не то что какие-то жалкие кусты.

- Не такие уж и жалкие! - не согласился Леша. - Попробуй пролезь через такие заросли. Это же Prunus spinosa, а не московская сирень.

- К делу, - напомнила Татьяна. - Сколько метров в этом мотке? Пятьдесят? Тогда, наверное, хватит. Держите веревку. Если я дерну один раз - значит, стоп, если два раза - продолжаем спуск, три раза - тащите наверх. Ну, пошли.

Она решительно нырнула в Prunus spinosa и исчезла из виду. Леша с Марком принялись потихоньку стравливать веревку. Я немного постояла с ними, потом поднялась наверх, чтобы наблюдать за спуском. Прошка поплелся за мной. Глядя на сноровистые движения Татьяны, я поняла, что о ней можно не тревожиться. Держась обеими руками за веревку, она спускалась лицом к скале. Одной ногой Татьяна отталкивалась от скалы, второй нащупывала точку опоры. Она двигалась легко и уверенно, без малейшей суеты, которая обычно свидетельствует о страхе. Я перевела взгляд на распростертое внизу тело.

На меня снова накатила дурнота. Я села прямо на землю, подобрала под себя ноги и прикрыла глаза. "Как же его все-таки угораздило сверзнуться оттуда? снова задала я себе тревожный вопрос. - Напился до чертиков? Не похоже. Он был сильно возбужден; в таком состоянии алкоголь почти не действует. К тому же вино молодое, легкое. Я сама немало выпила, но едва захмелела. Неужели у Мирона и в самом деле от злости рассудок помутился? Тогда, выходит, Нинка права и во всем виновата я. Веселенькая мысль, ничего не скажешь! Боже! Как я теперь Машеньке с Генрихом в глаза посмотрю. Я ведь клятвенно пообещала не задирать Мирона, и н'а тебе! На следующий же день довела его до такого состояния, что он ласточкой нырнул в пропасть. Ай да Варвара! С такими способностями надо подаваться в киллеры. Перекинешься с человеком парой слов, и он тут же - башкой вниз, с высоты двенадцатого этажа. Никакая милиция с прокуратурой не придерется".

Я открыла глаза и посмотрела вниз. Татьяна склонилась над телом. Потом она выпрямилась и повернулась ко мне лицом. С высоты толком нельзя было ничего разобрать, но я сразу поняла, что чуда не произошло. Татьяна взялась за веревку и дернула три раза. Я встала и побрела к лагерю. Прошка сидел на камне, понуро свесив голову.

Леша с Марком сосредоточенно вытягивали веревку. Я подошла к ним.

- Ну как она там? - не поворачивая головы, спросил Марк.

- Нормально. Судя по всему, затея была напрасной.

- Ясно.

- Господи, ну почему они не поехали отдыхать куда-нибудь в другое место! Почему из всех пансионатов на Крымском побережье выбрали именно этот? Теперь я до конца жизни буду считать себя убийцей.

- Прекрати истерику! Во-первых, не одна ты вчера с Мироном поругалась, так что доля твоей вины неизвестна. Во-вторых, он сам нарывался. Ты точно так же могла взбеситься и понестись сломя голову к чертовой матери. В-третьих, нам не известно, что здесь на самом деле произошло. Может, он полез в кусты по нужде и спьяну не разобрал, куда идет.

- Ты видел когда-нибудь, чтобы кто-то ходил по нужде таким аллюром?

- Это смотря как припрет, - глубокомысленно заявил Леша. - При удачном стечении обстоятельств можно и мировой рекорд установить.

- В любом случае ты не желала Мирону смерти, - заключил Марк без особой, впрочем, убежденности.

- Нет, желала! Желала. Когда Генрих осчастливил нас известием о радостной встрече, я готова была весь пансионат взорвать, лишь бы никогда не видеть этой гнусной физиономии. Мы столько мечтали об этом отпуске, так нет, надо было Мирону сюда заявиться и все испортить!

- Да уж, - подал голос Леша. - Теперь мы вряд ли сможем наслаждаться отдыхом. Хотя от своего присутствия Мирон нас избавил.

Снова осознав весь ужас происходящего, все погрузились в мрачное молчание.

Татьяна выбралась из кустов и молча отвязала веревку. Все было ясно без слов. Приплелся Прошка, глянул на наши лица и тяжело вздохнул.

- Я там воды согрел. Может, чаю выпьем? А то мы и не завтракали сегодня.

- Да, чаю надо выпить, - поддержал его Леша. - К тому же почти не спали. У меня все перед глазами плывет.

- Мне что-то не хочется, - буркнула я.

- Надо, Варвара, - сказала Татьяна тоном, не терпящим возражений. - И необходимо хоть немного поесть. Считай это предписанием врача. Сегодня будет очень тяжелый день. Это ко всем относится.

Мы вернулись к столу. Прошка, двигаясь как сомнамбула, оделил всех кашей. Но мне кусок в горло не лез, да и остальным тоже. Пускай даже мы с Мироном враждовали, но как можно есть, когда он лежит там, рядом, под горой, мертвый? Даже Прошка проглотил не больше двух ложек. Правда, кан с чаем вычерпали до дна.

- А почему вы почти не спали? - поинтересовалась Татьяна.

- Мирона искали. Генрих вернулся и сообщил, что его нет в пансионате, ответил Прошка.

- Да, у нас ночь тоже выдалась беспокойной. Нина извелась, и мы боялись оставить ее одну. Честно говоря, я не придала вчерашнему инциденту большого значения. Мирона я знала не очень хорошо, но мне казалось, что такой поступок - разозлиться и уйти на всю ночь - вполне в его духе. А выходит, права была Нина. Она сразу заподозрила худое.

- Таня, а ты не знаешь, вчера в первой половине дня у Мирона не было каких-нибудь неприятностей? - осторожно спросила я.

Татьяна взглянула на меня с любопытством.

- Не знаю. А почему ты спрашиваешь?

- Понимаешь, он пришел сюда, в лагерь, очень раздраженный, и мы с ним поцапались. Теперь мне кажется, что Нинка права - это я во всем виновата. Но если бы я узнала, что у Мирона была другая причина для злости, мне стало бы немного легче.